Но все-таки написать, оформить свои мысли в связный, логичный текст хотелось. А на днях появилась несколько иная тема для длинного рассуждения - практически те же «антигерои», но с изнанки. Вообще это меня очень удивило. Настолько, что даже мое дождливо-осеннее закрытое настроение не помешало в итоге начать всё это писать.
О чем, собственно, речь... с одной стороны вроде бы стоит процитировать те тезисы, с которыми я собираюсь спорить, а с другой, не хочу ничего цитировать. Просто вывалю сюда свою точку зрения, тем более, мой блог, что хочу, то и делаю.
Так вот о героях. И даже так: о Героях. До «анти» я, может, потом доберусь, но пока - просто о том, что я всю жизнь читаю в различных книжках. А я много их прочитал... тут примерно прикинул для интереса - учитывая возраст и скорость чтения, вышло примерно пять с половиной тыщ книжечек. Сотней больше, сотней меньше, но кто вам считает )
Тут стоит пояснить, что половину жизни я читал исключительно классику. Правда, не нашу в основном. Хотя с нашей тоже ознакомился, но моя главная и неизменная любовь - классика британская. Американская тоже хороша - Драйзер, например, Джек Лондон, О. Генри... Французов прочел немало, но как-то они мне не близки. Хотя есть у них просто потрясающие вещи - взять хоть «Графа Монте-Кристо». Или «Жан-Кристоф», очень впечатляющая штука. Но не буду я сейчас все эти тыщи книг перечислять, тем более, что если дорвусь до перечисления любимых английских, окончательно уйду от темы, а пост будет необъятный.
А главное - классика. Нет, главное - что это были книжки в самых разных жанрах. И просто романы о жизни, о развитии личности в условиях своего окружения, и приключения, и детективы, и смесь всего этого. В студенческом возрасте в нашей стране появилась зарубежная фантастика - Желязны, Картер, Ле Гуин, Саймак и много, много других. Так что этот жанр я с тех пор тоже активно и с удовольствием потребляю.
читать дальше, если вам не страшноНо это всё не для восхваления себя-любимого, а для понимания одного факта: что касается книг, у меня действительно обширный опыт. И он вполне позволяет говорить о неких тенденциях и типичных моментах.
В частности - о типичном портрете героя. Это и есть моя тема. Какой же он - типичный, подчеркиваю, классический Герой?
Во-первых - и это главное - он Личность. Как ни странно, не все это знают и понимают, но веками писатели делали протагониста незаурядным, исключительным человеком высоких моральных качеств, хотя зачастую ни сам герой, ни его окружение, ни читатели не видят этого с первой страницы. Но в том-то и состоит задача, успешно разрешенная в сотнях романов, написанных на протяжении последних трех веков: показать, каким образом и в силу каких обстоятельств человек открывает сам себя как Личность и открывается обществу. Зачастую - вопреки обществу, поскольку те самые высокие моральные принципы героя противопоставляют его окружению. Опять же зачастую сам герой вовсе этого не желает, не ставит целью выделиться и кому-то что-то доказать, да и незаурядным себя не считает вовсе - в своих глазах он остается самым обычным, средним человеком. Но читатель видит и его силу духа, и его таланты, и - что всегда было крайне важно для писателя - читатель видит не только внешнее, не только поступки героя и его явное противостояние враждебным обстоятельствам - читатель видит также и внутреннюю борьбу героя с самим собой. С тем «черным человеком», который, по мнению философов, психологов, писателей и просто мыслящих людей всех времен, обитает в каждом из нас. Будь то герой или антигерой, человек неординарный или самый обыкновенный, взрослый или, представьте, даже ребенок.
И именно проявление, высвечивание, словно софитом, в герое этого двойника, «черного человека», и сражение с ним - незримое, внутреннее сражение, происходящее под воздействием описанных в книге событий в его душе, - это и есть основа большинства литературных произведений. Более того - если в основе произведения ничего подобного нет, то по всем канонам «высокой» литературы данное произведение к ней, в общем, и не относится.
Разумеется, здесь нет шаблонов, нет жестких правил. Ни один нормальный писатель, я уверен, никогда не писал своего романа, держа перед собою шпаргалку: «Отразить то-то, показать это, а мораль должна заключаться вот в этом и никак иначе». Всё это ерунда. Нормальный писатель - отнюдь не педантичный школьный учитель, не «чтец морали». Он внезапно создает... точнее, в нем внезапно создается... или приходит откуда-то по странному волшебству - город, деревня, событие, человек или несколько людей, и они что-то чувствуют, к чему-то стремятся, любят или ненавидят... и они настолько живые, что автор просто не может о них не написать.
Надеюсь, я никого не удивлю, сказав, что литература невероятно многообразна. И не только сейчас - и в классической литературе существует множество направлений, жанров, они смешиваются между собою, делятся на поджанры и создают новые формы... В итоге, наверное, лишь профессора-литературоведы способны в этих книжных джунглях «быть как дома». А нам, простым смертным, сиречь читателям, это и недоступно, да, полагаю, и не нужно. Ну в самом деле, зачем мне знать, относится ли эта увлекательная история к романам бытовым, социально-городским, философским, любовным или детективным? Ведь самое главное - что она увлекательная! А уж куда ее относить, дело десятое. Главное, чтоб не в макулатуру.
Но в этом многообразии, тем не менее, ясно видны некие сходные моменты. Ну да, мы же о герое. Незаурядный - это я уже сказал. А почему так? Отчего бы не проявить оригинальность и не сделать его самым-пресамым сереньким середнячком, «ни рыба ни мясо», мухи дохнут от тоски?.. Да именно потому, что - скучно. Ведь непременным условием успешной, востребованной литературы является интерес. Если книга неинтересная, ее не станут читать, вот и всё. А если герой неинтересен - если он вообще ничем не выделяется из тысячи таких же - чем же его история привлечет читателя? Да ничем.
Хотя есть исключения. Существуют писатели столь талантливые, что им удается вызвать интерес и к такому «серенькому-среднему» человеку. Но не за счет его серости - а как раз за счет отрицания таковой. Талант, и более того, гениальность писателя как раз и заключается в том, чтобы уметь видеть - и показать нам, - что незаурядность может таиться под самым непритязательным и обыденным обличьем. Что, по сути, Личность - это не какой-то немыслимый «супергерой», собрание всех добродетелей, а обычный, рядовой обыватель. Слабый, нерешительный, не особо принципиальный, способный на некрасивые поступки, а порой и на жестокость, - и тем не менее, под всем этим в нем скрывается Личность, тот самый герой. Может, не герой в смысле общепринятом, выносящий детей и котят из огня, - но полноценный герой романа. Повести, рассказа, неважно. Этот герой вполне может и не выиграть свою собственную маленькую битву. Но если писатель талантлив - нам будет грустно и досадно, когда герою придется проиграть.
Постоянно мне кажется, что говорю я вовсе не то. Ведь что хотелось сказать? Что испокон веков литература была интересна и важна тем, что в ней рисовалась борьба. Но не примитивный вариант борьбы - стенка на стенку, наши на ненаших, добро бьет по зубам зло, свет мочит тьму и так далее. Как раз описание таких сражений никогда не считалось особенно ценным вкладом в литературу. По сути, 90 процентов мировой литературы - не об этом. Уточняю: такие вещи вполне могут быть фоном, антуражем... декорацией. Побудительным мотивом, который нужен, чтобы куда-то подтолкнуть героя, заставить его как-то себя проявить. Да чтобы объяснить его характер и цели, в конце концов.
Но в основе хорошей книги - просто нормальной, правильной, настоящей книги - вовсе не должно быть никаких «наших-ваших, хороших-плохих». Автор не имеет права заранее расставлять фигурки по шахматной доске - тут белые, тут черные, и хоть ты тресни, а черный не побелеет. И ни один настоящий писатель так не поступает.
Наверное, единственный жанр, где подобное априорное разграничение «по цвету и светлоте» допустимо, - это эпос. Ну и как «одомашненный» вариант эпоса - сказка. Причем, опять же, далеко не любая сказка. Но - допустимо, да. В силу того, что эпос, по сути, произведение не чисто художественное, а во многом теологическое. Эпос затрагивает основы миропорядка, опираясь на овеществление духовных концепций, - собственно, то же делают религии. А там уж роли почти всех «игроков» расписаны заранее, и интерес эпоса вызывает не столько «цвет и степень свечения» протагониста, сколько - каким же образом протагонист сумеет в таких жутких обстоятельствах не проиграть.
Тут, наверное, уместно коснуться всем известного Мэтра - Толкина. Каковой ни в коем случае не был писателем. Был он ученым, филологом-лингвистом. И создавая свои знаменитые труды «Сильмариллион» и «Властелин Колец», он ставил своей главной целью отнюдь не увеселение широкой публики и не снискание бешеной популярности автора бестселлеров - он пытался воскресить забытые легенды своего народа, провести некие параллели, интересные ему именно как ученому, но отнюдь не рассчитанные на бурный интерес рядового читателя.
Толкин - это важно - писал эпос. «Сильмариллион» как чисто литературное произведение довольно слаб, недаром сразу по написании он не вызвал никакого интереса у издателей. «ВК» - другое дело; там уже явственно прослеживаются черты именно литературы; в частности, появляются живые, «вне шаблона» герои - простые сельские жители, чья озабоченность вопросами морали ровно та же, что у любого обычного человека: как отшить незваного и нежеланного гостя, чтоб не обидеть, как поладить с членами собственной семьи и как правильно выбрать не очень близким родичам недорогие, но приятные им подарки. Мы с вами - как и жители Шира - не герои эпоса, где запросто беседуют меж собою боги. Мы - просто люди, которым выше крыши хватает своих повседневных, мелких в масштабах эпоса, но крайне важных для нас проблем. И внезапная популярность ВК в массах основана была именно на том, что среди героев есть эти жители Шира. Обычные «маленькие люди», которых автор - писавший, подчеркиваю, эпос, - специально сделал маленькими и внешне.
Почему я лезу в толкинизм? Потому, что он - как явление - для литературы нетипичен. Точнее, он представляет собою единственное, весьма узкое, ответвление от довольно ветвистого литературного древа, да простят меня читатели за тавтологию.
По сути, что такое жанр? Если опять сравнивать с деревом, то это толстенная ветка, а от нее отходит еще куча, и некоторые из них еще и переплетаются и срастаются друг с дружкой. Чем отличается, например, детектив от романа-приключения? В одном - непременно есть таинственное преступление, и в основе сюжета - расследование. Во втором - непременно есть неожиданное «вбрасывание» героя в крайне необычные места и опасные ситуации, из которых он, естественно, должен выкрутиться. Но согласитесь - на каждой из этих крайне схематичных основ можно выстроить сотни, тысячи разнообразных сюжетов! А сколько может быть самых разных характеров? Да сколько угодно.
Ну а если эти два обязательных условия смешать? Если есть и рискованные, причудливые ситуации, и таинственное преступление... и борьба за власть, и политические интриги, и любовь, и вообще все это - не на нашей планете?
Как вы весь этот винегрет классифицируете?
Однако в подобных вопросах существуют определенные приоритеты - как в шахматах, конь ест пешку, ферзь ест коня. Если это всё не на нашей планете, то произведение попадает в разряд фантастики. А если в нем имеет место битва сил Добра и Зла за Судьбу Мира - то это уже «ферзь», и творение прямиком отправляется в категорию «эпос».
И вот что важно, и даже повторюсь: в таких историях, и только в них, допустимо изначальное распределение сил. Только здесь автор имеет право сразу сказать: вот силы Света, а вот силы Тьмы. А чем они характерны? Тьма бьется за порабощение и уничтожение. Тьма желает разрушить. А Свет сражается за свободу. Свет стремится, в противовес зачинателю-Тьме, установленный порядок сохранить.
Таким образом, довольно нелепо спрашивать: а почему Свет всегда «за мир», а Тьма всегда «плохая»? Да всё совершенно наоборот! Свет и Тьма в произведениях такого рода - не самодостаточные явления, а категории. И не более того. Нелепо спрашивать: а почему верблюда назвали именно верблюдом, и кто сказал, что верблюдности в нем больше, чем в собаке собакости? А если в собаке верблюдности больше, то почему нам не сказать, что собака - верблюд?
Что такое - названия? Есть несколько явлений (предметов, живых существ), обладающих сходными признаками. Например: предметы, используемые в жилище для сидения, сна, хранения других предметов. Нам нужно одно слово для обозначения всех таких предметов, и мы его придумали: мебель. А дальше - делим виды мебели по дополнительным признакам, как-то - для сидения - стулья, для сна - кровати, и так далее.
Но сперва у нас есть предметы, а уже потом мы их называем. И никак не наоборот!
То же самое относится к категориям морали. Ровно то же самое! Сперва у нас есть людские поступки. Один человек шел по дороге, увидел другого человека, ударил и отобрал кошелек. А другой человек увидел раненого на дороге, поднял и перевязал ему раны. Что мы видим? Поступки. Еще мы видим - последствия. В одном случае - кому-то стало лучше, но за счет того, что другому - плохо. А во втором случае - стала меньше чья-то боль. Кто-то причиняет боль, хотя мог и не делать этого. А кто-то смягчает чью-то боль, хотя тоже мог этого не делать. И люди закономерно ищут названия для этих явлений. Они просто сочиняют названия. И первое называют словом «зло». А второе называют словом «добро». А лающее четвероногое дружелюбное домашнее животное называют словом «собака», а ездовое большое животное с горбами, способное передвигаться по пустыне, зовут словом «верблюд».
Не было «верблюдности», пока человек не увидел верблюда. Нет самой по себе «собакости», незримо витающей в ноосфере. И нет самостоятельно существующих, мыслящих, наделенных волей Добра и Зла. Всё это - всего лишь этикетки, приклеенные людьми на определенные предметы, создания и явления.
Даже в пресловутых эпосах, где этими словами зовутся как раз явления, наделенные самостью, то есть волей и разумом, - даже там проводниками их воли выступают протагонисты. А это уже - полноценные личности. Боги, короли, маги и прочие могущественные создания, которые - именно в силу их приверженности определенным целям и методам их достижения, - сразу заявлены автором как «силы Света» и «силы Тьмы».
Но в хорошем эпосе - созданном воистину талантливым автором, - все равно непременно будет показано, чем именно столь страшна Тьма, какие именно асоциальные, аморальные черты и деяния отличают ее сторонников.
Не для того, чтобы «очернить тьму» - ну не смешно ли звучит? «Он чересчур оземлил землю, так сделаем землю менее земляной». Всё очень просто: писатель обязан оправдать использование в книге именно этих слов. Потому что классифицировать явление и не доказать верность этой классификации - самая грубая, недопустимая ошибка писателя.
Слова. Эпитеты. Категории. Очень ошибаются те, кто считает, будто бы весь труд писателя - в «красивом» сочетании слов. И для описания героя вполне достаточно с ходу осчастливить читателя фразой: «Он был высоким, стройным, зеленоглазым брюнетом с отважным характером, любящим сердцем и волевым подбородком». А дальше - весело лепить набор событий, из которых ну никак не следует, что этот тип любил хоть кого-то, кроме себя, и был смелее соседского котенка. А его рост и вовсе значения для сюжета не имеет.
Но рост - это еще ладно. Хотя далеко не в любом месте повествования следует его упоминать, и это тоже «тайна профессии», но внешность героя более-менее заслуживает описания. Но - ни в коем случае не черты его характера. Чего не должен делать - и никогда не делает - ни один хороший писатель, так это изначальной расстановки сил. И даже тот несчастный
Хорошие писатели так попросту не делают.
Как следствие: если кто-то так делает, то он плохой писатель.
Желая убедить читателя в том, что герой А поступает достойно, а герой Б - дрянь последняя, писатель ни в коем случае не должен гордо заявлять, тыча пальцем: поглядите, А - образец добродетели, а Б - сволочь! А теперь, когда вы все меня поняли, погнали сюжет! А за кого болеть, я вам уже сказал!
Это - образчик полнейшего непрофессионализма. Единственным средством для помещения героя в ту или иную нравственную категорию, которое использует хороший писатель, является собственно герой. Его поступки. Его желания. Его мысли и чувства. И только сам читатель, наблюдая за этим человеком, «подслушивая» его сокровенные устремления, должен для себя решить: какой это человек. Прав он или неправ? Нравится или нет? Сволочь он - или персона вполне симпатичная? И если он (с точки зрения читателя) сволочь - то наверное, большинство читателей не пожелает ему успехов в его начинаниях? А успехов, вероятно, станет желать все-таки тому из героев, кто не кажется тюфяком, слизняком и сволочью, а как раз наоборот?
При всем этом - простой закон: чем неоднозначнее, тем интересней. И это относится вообще ко всему в книге. И к непредсказуемости сюжета - и к непредсказуемости, противоречивости человека. Причем совершенно не имеет значения, какой это герой - положительный, отрицательный или вообще нечто среднее. Как раз вариант «нечто среднее» - вероятно, самый сложный... ведь для того, чтобы увлечь читателя историей, где нет «наших и ваших», а следовательно, нет простых, тривиальных решений, нужен немалый талант.
К чему я всё это веду - да к тому, что именно на таких книгах я и вырос. И продолжаю «расти» на них же. Именно такие произведения и называются во всем мире хорошими книгами. И их - много. Их столько, что даже на составление списка уйдет не один день. Они охватывают все жанры - тут и социально-бытовые романы, как «Трилогия желаний» Драйзера и «Сага о Форсайтах» Голсуорси, и романы-приключения, как «Граф Монте-Кристо» и восхитительная «Одиссея капитана Блада», и детективы - вот уж там неоднозначности и опровержений категоричного «хороший-плохой» хоть отбавляй! Возьмите хотя бы всем известный «Этюд в багровых тонах» - и разве не сочувствуешь там именно убийце?
И именно этим принципом - условно говоря, «не-геройством героев» - проникнута практически вся современная литература, постоянно покупаемая и читаемая мною на протяжении последних пятнадцати лет. Хотя неправильно я обозначаю этот принцип. Любой писатель всегда кому-то из героев симпатизирует - и именно его старается представить в более выгодном свете и вызывать к нему читательскую симпатию, - а кто-то автору неприятен, и он, естественно, пытается объяснить причины этой неприязни. Но дело в том, что сами-то авторы вовсе не говорят нам: этот мне нравится, любите его, а этот плохой, фе. Авторы вообще ничего не говорят о своих взглядах и предпочтениях - зачем им? Они рассказывают истории своих персонажей.
И эти персонажи - живые люди. Ведь я люблю, хм, хорошие книжки. А они как раз и характерны тем, что там нет «картонных» героев, нет разметки на белых-черных, нет предопределенности, нет ничего, что известно заранее. Тебя вбрасывают в настоящий, живой мир. А живой мир, знаете ли, тем и отличается, что нет тут черного и белого. Вполне симпатичный человек с прекрасными намерениями может наворотить такого, что и злодеев не надо. А человек крайне неприятный, если рассмотреть повнимательней, вдруг оказывается куда понятней и вообще-то уже не кажется сволочью. И невольно начинаешь задумываться: насколько оправдан его сволочизм, если таковы его обстоятельства и желания, и как бы поступил ты сам... и какие, на самом-то деле, обстоятельства могут оправдать человека, способного на подлость, жестокость, предательство... а с другой стороны - когда обман, нарушение правил, нанесение вреда - действительно допустимы и могут быть оправданы...
Вообще-то я пребываю в глубокой и давней уверенности, что именно для привлечения наших взоров и умов к таким непростым, неоднозначным ситуациям и пишутся книги. Нет, пишутся они не «для», а «почему»... Но почему их стоит и даже следует читать - а не пойти погулять, например, - это как раз и есть ответ. Будь все книги построены по принципу плохого эпоса - черное-белое, наши-ваши, фигурки на доске, каждая в своей клеточке, а теперь пошли играть! - нет, вот тогда бы книжек читать не стоило. Но к счастью, мир полон настоящих писателей. И настоящих книг. Где, независимо от жанра и размера, показана с убийственной ясностью вся глубина, запутанность, «многоцветность» существа под названием «человек». И разнесена в пух и прах та самая, столь любимая людьми ограниченными, кажущаяся «простота» - тот плохой, а тот хороший, вот и славно, а теперь пошли пить чай. Но так не бывает в этом мире... и к счастью, так не бывает в мирах, открывающихся нам со страниц тысяч написанных в этом мире настоящих книг.